Сегодняшняя рубрика посвящена наиболее опасным профессиям современности, в прямом смысле связанным с работой в буквальных горячих точках, а именно: около вулканов и трещин земли. Как, возможно, уже догадался наш читатель, мы поговорим о вулканологах и сейсмологах. И расскажет нам о тонкостях подобного труда известный российский вулканолог Максим Криппа.

- Здравствуйте, Максим! Сразу хочется спросить Вас, что же привело Вас к такой необычной профессии?

- Добрый день, Ольга. Как и многих других ученых, я думаю, меня привело вдохновение и искреннее удивление детства.

- Вы, однако, очень поэтичны!

- Спасибо. На самом деле, вначале я серьезно увлекался археологическими раскопками, несмотря на смех и издевки моих родных. Мне нравился, например, Франсуа Шампольон, Древний Египет, Месопотамия, иероглифы… Но потом я включил канал National Geographic и увидел передачу про извержение вулкана Сент Хеленс. С тех пор вулканы стали моей страстью.

- А где Вы учились, Максим?

- Ну, где я только не учился. Вначале поступил в МГУ им. М. Ломоносова, соответственно, на геологический факультет. Там я специализировался на вулканологии и сейсмологии. Но в 2005 году еще решил заочно поучиться в Санкт-Петербурге, и поступил также в СПбГУ, был студентом кафедры «Петрологии и вулканологии». Мне не хватало, понимаете, знаний именно в области петрологии, так как, к примеру, когда вулканические породы застывают, образуется обсидиан, а также и другие породы… Которые используются даже в ювелирном деле. А петрология изучает камни – одно из самых романтичных и самых статичных явлений нашей планеты.

- Интересно… И после этого, Вы были где-то, учились или стажировались в каких-то еще местах?

- Да, конечно. Как ни странно, я поехал в Италию. Понимаете, да, иронию?

- Не совсем, если честно.

- Ну как же… Именно Италия же прославилась такой вулканической известностью. Везувий разрушил целых два античных города, причем процветающих, крупных города. Я говорю про Помпеи и Геркуланум. Знаете, Помпеи – потрясающее зрелище. Под слоями пепла все сохранилось нетронутым, яркие краски фресок, архитектура, то, что история, несносная балованная шутница, сгубила в других местах. А здесь можно было даже видеть последние позы людей перед гибелью, их экспрессию, угадывать их чувства… которые они испытывали перед тем, как задохнулись вулканическими парами и летящим пеплом. Потому Ваше выражение – «горячая страсть» – отражает еще и очень, даже чрезмерно, может быть, чувственный аспект моей профессии вулканолога.

- А где именно Вы были в Италии?

- Я стажировался в Обсерватории Везувия, а также в центральном итальянском музее вулканологии. Это было в 2009–2010 гг.

- А потом, вернулись в Москву?

- Да, в 2010 году вернулся. Обосновался в московском Мировом центре данных по физике твердой Земли им. О. Ю. Шмидта Российской академии наук. Здесь как раз моя петрологическая образованность, так сказать, пригодилась.

- Но сейчас Вы ведь не работаете там уже?

- Ну… Я же человек вдохновляющийся видом, ландшафтом. Я не вполне теоретик. Мне нужна была практика. А где у нас в России лучшее место для практики? В Петропавловске-Камчатском, конечно. Мне нравилось там работать, в Институте вулканологии и сейсмологии, я имею в виду. Хорошее место.

- Максим, а почем Вы говорите, что «нравилось», то есть в прошедшем времени? Неужели уже не нравится?

- Нравится, конечно. Просто я думал немного попутешествовать в исследовательских целях, пособирать образцы вулканических пород и лавы. Тем более, есть места для этого. Сейчас много действующих, активных вулканов, кстати. Много спящих, но таких, которые могут проснуться в любой момент.

- Ничего себе! Ну, остается пожелать Вам только смелости, храбрости и вдохновения на такие подвиги!



Поделитесь в соцсетях: